«Как!.. Такой король стоит пешим среди своих людей! Это неподобающе.» Тогда Саладин отправил Ричарду прекрасного коня и поручил вестнику сказать, что такое лицо, как он, не должен оставаться пешим посреди своих людей в столь великой опасности. Вестник исполнил все, что приказал ему его властитель. Он явился к королю и представил ему коня от имени Саладина. Король поблагодарил его, и потом приказал одному из своих воинов сесть на коня и проехать перед ним. Всадник дал коню шпоры и хотел его повернуть, но не мог, и конь унёс его против воли в лагерь сарацин
В шеренгу становись. Не все индивидуальности, способны выстроить других индивидуальностей сразу и в ровную шеренгу. Это особый навык, особая стать, особый голос, раньше это называлось магией. Но это никуда не делась этой сейчас где-то развеяна эта сила, это незримое величие и сейчас существует. Воздействие которое прямотоки прямая власть, так чтобы толпа которая поступила к имению с вильями, ифакелами, затрепетала от страха. Народная толпа пришла убивать негодного барина, но увидев его грозные брови пала перед ним на колени. И на следующее утро толпа уже причесанная, нарядная с лилиями, и караваями, опять валиться ему в ноги.
а он что, что он предпринял чтобы подавить бунт? он просто вышел встал один перед ними, кто-то знает о чём я говорю? Я вот пытаюсь вспомнить какой-то схожий "литературный кусок". Не могу понять даже откуда он, приходиться нафантазировать. Например Когда пришли крепостные убивать Барина, он им кидает ключи и говорит выбейте мне половики, а завтра работать в 5 утра поле чтобы все трезвые были. Габариты личности! как-то так что в общем-то сразу все снимают шапки, осознают себя челядью, валяться на колени. Плачут, просят завтра их не сильно мучить потому что у них похмелье будет, и сильное чувство вины.
Хотел привести литературный пример но так его и не вспомнил. Вот громоздкий Исторический пример. Николай взошел на трон в тот самый день, когда среди гвардейцев вспыхнуло восстание; получив известие о бунте в войсках, император с императрицей одни спустились в дворцовую церковь и там, преклонив колена на ступенях алтаря, поклялись перед Богом, что умрут как государи, если им не удастся подавить мятеж.
Беда представлялась императору нешуточной: как ему только что сообщили, архиепископ пытался успокоить солдат, но тщетно. Если церковная власть в России терпит неудачу, значит, начались ужасающие беспорядки.
Император осенил себя крестным знамением и вышел к бунтовщикам, дабы усмирить их своим присутствием и спокойной силой своего чела. Сам он описывал эту сцену в выражениях более скромных, нежели те, какими пользуюсь я сейчас.
— Ваше Величество почерпнули силу в истинном ее источнике.
— Я не знал, что буду делать и говорить, меня осенило свыше.
— Не всякого осеняет подобным образом, это еще надо заслужить.
— Я не совершал ничего необыкновенного; я сказал солдатам: „Встать в строй“, а когда делал смотр полку, крикнул: „На колени!“ Все повиновались. Минутою раньше я примирился со смертью, и это придало мне силы. Я преисполнен благодарности за свой успех, но не горжусь им, ибо здесь нет никакой моей заслуги.
Судите сами, сколь интересные темы служат ему пищей для бесед с чужестранцами, которых ему угодно почтить своим расположением; рассказ этот весьма далек от придворных банальностей. По нему вы можете понять, какого рода власть имеет он над нами, равно как над своими народами и своей фамилией. Это славянский Людовик XIV. Очевидцы уверяли меня, что с каждым шагом навстречу мятежникам он вырастал на глазах. Став государем, он в мгновение ока из молчаливого, придирчивого меланхолика, каким казался в юности, превратился в героя. Тут он — полная противоположность большинству принцев, которые подают больше надежд, нежели затем оправдывают.
Император настолько вошел в свою роль, что престол для него — то же, что сцена для великого актера. Перед непокорной гвардией он держался столь внушительно, что, говорят, во время его речи, обращенной к войску, один из заговорщиков четырежды приближался к нему, чтобы убить, и четырежды мужество покидало этого несчастного, как кимвра перед Марием. Знающие люди отнесли мятеж этот на счет влияния тайных обществ, которые вели в России свою работу со времен союзнических кампаний во Франции и частых поездок русских офицеров в Германию.
Я только повторяю то, что здесь говорят, — все это дела темные, и проверить что-либо у меня нет возможности.
Чтобы поднять армию, заговорщики прибегли к смешному обману: был распространен слух, что Николай будто бы узурпировал корону, предназначавшуюся его брату Константину, который, как утверждали, движется на Петербург, дабы с оружием в руках отстоять свои права. А вот способ, посредством которого бунтовщиков убедили кричать под окнами дворца: „Да здравствует конституция!“ Зачинщики внушили им, что „конституция“ — имя супруги Константина, то есть их предполагаемой императрицы. Как видите, представление о долге глубоко укоренилось в сердце солдат, раз подтолкнуть их к неповиновению удалось только с помощью уловки.
На самом деле Константин отказался взойти на престол лишь по слабости: он боялся, что его отравят, вот и вся его философия. Бог и еще, быть может, несколько человек знают, спасся ли он благодаря отречению от опасности, какой думал избегнуть.
Стало быть, обманутые солдаты восстали против своего законного государя во имя законности.
Все отметили, что за все время, пока император находился перед войсками, он ни разу не пустил лошадь в галоп — настолько хладнокровно он держался; однако он был очень бледен. Он впервые испробовал свое могущество, и успех этого испытания покорил его влиянию всю нацию.
Такого человека нельзя судить по меркам, пригодным для обыкновенных людей. Его голос, властный и исполненный значительности, магнетический взгляд, что впивается в предмет, завладевший его вниманием, но зачастую становится холодным и застывает, — не столько из-за обыкновения скрывать свои мысли, ибо он откровенен, сколько из-за привычки сдерживать страсти; его великолепное чело, черты, в которых есть что-то от Аполлона и от Юпитера, его почти неподвижное, внушительное, повелительное лицо, облик, скорее благородный, нежели добросердечный, подобающий более статуе, чем человеку, — все это оказывает неодолимое воздействие на всякого, кто приближается к его особе. Он становится повелителем чужих воль, ибо все видят, что он властен над своей собственной волей.
Вот что еще мне запомнилось из нашей беседы. (Астольф Кюстин).
а он что, что он предпринял чтобы подавить бунт? он просто вышел встал один перед ними, кто-то знает о чём я говорю? Я вот пытаюсь вспомнить какой-то схожий "литературный кусок". Не могу понять даже откуда он, приходиться нафантазировать. Например Когда пришли крепостные убивать Барина, он им кидает ключи и говорит выбейте мне половики, а завтра работать в 5 утра поле чтобы все трезвые были. Габариты личности! как-то так что в общем-то сразу все снимают шапки, осознают себя челядью, валяться на колени. Плачут, просят завтра их не сильно мучить потому что у них похмелье будет, и сильное чувство вины.
Хотел привести литературный пример но так его и не вспомнил. Вот громоздкий Исторический пример. Николай взошел на трон в тот самый день, когда среди гвардейцев вспыхнуло восстание; получив известие о бунте в войсках, император с императрицей одни спустились в дворцовую церковь и там, преклонив колена на ступенях алтаря, поклялись перед Богом, что умрут как государи, если им не удастся подавить мятеж.
Беда представлялась императору нешуточной: как ему только что сообщили, архиепископ пытался успокоить солдат, но тщетно. Если церковная власть в России терпит неудачу, значит, начались ужасающие беспорядки.
Император осенил себя крестным знамением и вышел к бунтовщикам, дабы усмирить их своим присутствием и спокойной силой своего чела. Сам он описывал эту сцену в выражениях более скромных, нежели те, какими пользуюсь я сейчас.
— Ваше Величество почерпнули силу в истинном ее источнике.
— Я не знал, что буду делать и говорить, меня осенило свыше.
— Не всякого осеняет подобным образом, это еще надо заслужить.
— Я не совершал ничего необыкновенного; я сказал солдатам: „Встать в строй“, а когда делал смотр полку, крикнул: „На колени!“ Все повиновались. Минутою раньше я примирился со смертью, и это придало мне силы. Я преисполнен благодарности за свой успех, но не горжусь им, ибо здесь нет никакой моей заслуги.
Судите сами, сколь интересные темы служат ему пищей для бесед с чужестранцами, которых ему угодно почтить своим расположением; рассказ этот весьма далек от придворных банальностей. По нему вы можете понять, какого рода власть имеет он над нами, равно как над своими народами и своей фамилией. Это славянский Людовик XIV. Очевидцы уверяли меня, что с каждым шагом навстречу мятежникам он вырастал на глазах. Став государем, он в мгновение ока из молчаливого, придирчивого меланхолика, каким казался в юности, превратился в героя. Тут он — полная противоположность большинству принцев, которые подают больше надежд, нежели затем оправдывают.
Император настолько вошел в свою роль, что престол для него — то же, что сцена для великого актера. Перед непокорной гвардией он держался столь внушительно, что, говорят, во время его речи, обращенной к войску, один из заговорщиков четырежды приближался к нему, чтобы убить, и четырежды мужество покидало этого несчастного, как кимвра перед Марием. Знающие люди отнесли мятеж этот на счет влияния тайных обществ, которые вели в России свою работу со времен союзнических кампаний во Франции и частых поездок русских офицеров в Германию.
Я только повторяю то, что здесь говорят, — все это дела темные, и проверить что-либо у меня нет возможности.
Чтобы поднять армию, заговорщики прибегли к смешному обману: был распространен слух, что Николай будто бы узурпировал корону, предназначавшуюся его брату Константину, который, как утверждали, движется на Петербург, дабы с оружием в руках отстоять свои права. А вот способ, посредством которого бунтовщиков убедили кричать под окнами дворца: „Да здравствует конституция!“ Зачинщики внушили им, что „конституция“ — имя супруги Константина, то есть их предполагаемой императрицы. Как видите, представление о долге глубоко укоренилось в сердце солдат, раз подтолкнуть их к неповиновению удалось только с помощью уловки.
На самом деле Константин отказался взойти на престол лишь по слабости: он боялся, что его отравят, вот и вся его философия. Бог и еще, быть может, несколько человек знают, спасся ли он благодаря отречению от опасности, какой думал избегнуть.
Стало быть, обманутые солдаты восстали против своего законного государя во имя законности.
Все отметили, что за все время, пока император находился перед войсками, он ни разу не пустил лошадь в галоп — настолько хладнокровно он держался; однако он был очень бледен. Он впервые испробовал свое могущество, и успех этого испытания покорил его влиянию всю нацию.
Такого человека нельзя судить по меркам, пригодным для обыкновенных людей. Его голос, властный и исполненный значительности, магнетический взгляд, что впивается в предмет, завладевший его вниманием, но зачастую становится холодным и застывает, — не столько из-за обыкновения скрывать свои мысли, ибо он откровенен, сколько из-за привычки сдерживать страсти; его великолепное чело, черты, в которых есть что-то от Аполлона и от Юпитера, его почти неподвижное, внушительное, повелительное лицо, облик, скорее благородный, нежели добросердечный, подобающий более статуе, чем человеку, — все это оказывает неодолимое воздействие на всякого, кто приближается к его особе. Он становится повелителем чужих воль, ибо все видят, что он властен над своей собственной волей.
Вот что еще мне запомнилось из нашей беседы. (Астольф Кюстин).
ЛЮДЕР. Есть разные модели поведения на всех распространяющиеся, но есть и достаточно уникальные мотивы. Весы мотив колебания, и гармонизации. Но дайте и чаше место! Это такой психологический приём, который я не часто подмечаю и называется он у меня "усаживаться в пустоту". Это когда вдруг при тебе человек начинает плюхаться на воображаемый стул. Понятное дело что обычным смертным, заурядным людям, такими проделками бесполезно заниматься. На то и уникальность этого метода. Наедине с собой ты можешь бесконечно усаживаться в воображаемый стул, Главное чтобы под тобой был хороший мягкий мат. таким приемом бесполезно заниматься, рядом с равными тебе. "Присаживатели" стразу превращаются в паяцев. Они будут бесконечно падать кувыркаться, на потеху это конечно можно трактовать и как веселье, как затяжной нижний брейк. Но не всех эта роль радует. Поэтому нечто такое "воздушное" практикуют только серьёзные люди, лучше даже если это вообще будут и не люди, А например властители, "всеобщие любимцы". Тогда все работает. И когда такое при тебе проделывается, то конечно же сразу перед тобой встает трудная задача. Ведь не может же, король, Шейх или диктатор смешно задрав ножки повалится на паркет. Такое невозможно. Нельзя представить при подобном конфузе даже жалкое подобие древних властителей, современных президентов. Лидер, который бы брякнулся мимо стула это нонсенс. Как бы само собой предполагается, Что за спиной властители всегда есть челядь, это внимание к мелочам, и расторопные руки которые вовремя подставят этот самый стул. А если стула нет в природе, если дело происходит в поле, в деловой поездке по леднику? Единственное что есть в наличии это, значимость и серьёзность происходящего. Властитель всегда не спешит, властитель даёт возможность подданным насладиться зрелищем его триумфов. Пока царственный властитель расправляет мантию, поправляет полы халата чтобы плюхнуться поудобней, расторопным надо успеть подставить свою спину, и не толкаться.
Оцениваю чужое творчество понимаю , Понимаю. У каждого человека есть свой пройденный, путь что-то, Что за плечами. Что то что позади- это дорога. Что то что позади - это заплечная, туго набитая котомка. Это большое, большое"когда-то"! И вот я хочу многим задать этот вопрос. Почему вы никак свой опыт не реализуете, Почему вы его стыдитесь, почему вы пытаетесь от него отречься? Вы ведь многого достигли. И морщины легли, и опыт- грузным слоем. Вы таким стали, претерпев, пройдя "тяжелые" духовные трансформации, многие изменения. Всегда есть этот "След" ученичества, всегда есть эта дорога "от". не просто так вы пробрались, прошли тернии, чтобы взойти На эту трибуну. Хочется думать что усилия что работа , что во многом этот путь вас и сделал! Но почему же вы на эту трибуну ничего не принесли. Почему же вы вдруг оказались абсолютно обнуленным здесь, мод аплодисментами. У вас нет никаких идей, и вас нет никаких желаний кроме желаний крепко за эту трибуну держаться. порывисто обхватить ей сказать
- "я умру в этом месте, на больше его не покину". Вы же как то сюда дошли, что Тоже вас сюда привело. Покажите эти самые "документы", этапы пути, покажите что у вас в котомке. Покажите ваши наблюдения, Поделитесь своими многочисленными историями. Это ведь был долгий и Трудный путь. Это был духовный процесс, это было одиночное плавание это было путешествие, паломничество. Не замалчивайте, не отмалчивайтесь, Раскройте. Только это и интересно. а трибуна ? А трибуна, она всегда была и наверное будет, она облита потом кровью, тебухой и слезами многих для как новершье эшафота. Не хочется верить, что вы сюда приползли бессильно умирать. Это трибуна для того чтобы вознести над толпой ваш голос. Пожалуйста поднимайтесь на вас слушаем. Вознеситесь.
- "я умру в этом месте, на больше его не покину". Вы же как то сюда дошли, что Тоже вас сюда привело. Покажите эти самые "документы", этапы пути, покажите что у вас в котомке. Покажите ваши наблюдения, Поделитесь своими многочисленными историями. Это ведь был долгий и Трудный путь. Это был духовный процесс, это было одиночное плавание это было путешествие, паломничество. Не замалчивайте, не отмалчивайтесь, Раскройте. Только это и интересно. а трибуна ? А трибуна, она всегда была и наверное будет, она облита потом кровью, тебухой и слезами многих для как новершье эшафота. Не хочется верить, что вы сюда приползли бессильно умирать. Это трибуна для того чтобы вознести над толпой ваш голос. Пожалуйста поднимайтесь на вас слушаем. Вознеситесь.
"Странные" будущие. Завтра- это как заказ в ресторане, уже сейчас Надо определиться, что же будет готовить на кухне для вас повар. Завтра -это которое общие вместе с другими народами, это когда за единым столом? Или это пищевая приватность, отдельный кабинет, а может даже мусорка за рестораном. Мировое решение. Нужно ли странам, народам слитиЁ. Нужно ли каждой отдельной державе добавить самобытности. Должна ли отличаться одна народность других. Разница -есть, Отличия априори. Конечно одна державка всегда чем то будет, выделяться из других стран, отличаться изгибом побережья, климатом, фасоном одежды. Разница Аппетитным поеданием именно того что произрастает на этих землях. Кому хот- кортошка, кому чили перец. Мы уже разделены, Шкурками, Птицами, песнями которые на разные территории распространяет сама природа. могут быть непохожести и сознательные, вне природные, "горожанские". отличия которые не от неба, а от людей. Ведь Бывает и такое, что климат одинаковый, а люди разные. самобытности разные, за- разные политические системы, пересекаешь какую-то на туманную географическую линию и там уже за пограничным столбм всё иначе. ЗА-ТО! Дом другой. Другого роста люди, другого наречия мысли. Что мы должны защищать, за что мы должны умирать? Биться За то чтобы разрушать границы, или упираться чтобы их сохранять, в старых пределах. Должен крепнуть народ или должна крепнуть общность, то есть все всё человечество. Два. Есть само- размытие, есть саморазвитие. Усиление одного- гибель другого. Укрепление идеологии, укрепление самости или путь заимствования, путь подглядывания. Окапывание, или завет на равнение к тенденциям касающимся все планетарной территории. Глобализм, и в этом пути народы должны гибнуть, лысеть, терять цвет волос, цвет глаз, менять свои песни, спотыкаться. Массовости противостоит изоляционизм, он ведет к избранничеству, к рассовости, с идеи превосходства, и к идеи наказания неугодных. ведет к остановке в пути, преподанию на колени. Если раньше самоизоляция была скорее очевидной глупостью, образчиком на общее высмеивание, То теперь это добавляет миру тревожности, а не юмора. Теперь любое крохотное государство может в наказать весь мир, (преподать урок) что-то там у себя тайно изобретая. когда-то большевики считали что надо действовать экономически, что надо взять и всё поделить. Завоевать глобус, и справедливо перераспределять блага. также и "духовно" можно трудиться, перераспределять не материальные ресурсы. Делать "реквизиции". Надо ли превратить глыбы человеческих знаний и наработок в ресурс. человеческую культуру превратить в товар нарезая технологии, в подобие салата. Дозировать все так чтобы в "порции" были все "доступные" ингредиенты. Создавать новое человечество. Такая миссионерская попытка уже была. Казалось Так всё сладится чтоб у каждого народа был собственный личный Апостол . в государственные цвета, в подобающей одежи, и говорящий на "их" языке. Дать каждому народу какую-то одну истину которая была бы частью некого целого. Эта попытка была давно. Всем дать свой отдельный путь, отдельное христианство, разорвать книжку на отдельные страницы, раздать отдельное, "малое" но зато всем. так чтобы прочитать это "целое", можно было бы лишь вместе собравшись. С листа это хорошая идея которую можно попробовать повторить. Опереться на этнографию, На национализм, и сепаратизм. Пусть одни оптимизируют кулинарию, другие больше понимающие в красоте ангажируют искусства. Третьи налаживают производство. Четвертые, политические технологии. Или что там еще можно найти в нас Чтобы всё-таки как-то уместится на этой планете. Договориться- попробовать слиться в подобие хора. Где у каждого своя партия, У каждого свой голос. Как вам удобней, как проще жить с соседями или без?
мудрое речение и напутствие. Он как-то с издевкой относится к тем словам что ему постоянно говорит папаша. Он напоминает ему Те мудрые слова что когда-то им сказал некий "важный человек". Но для ребёнка Этот человек совсем не авторитет наоборот ему даже смешны эти слова. Этому наоборот надо противоречить, это ханжество. А отец, наоборот эти высказывания всегда как то так "Выпирал". Может и папаша так же глуп, рас восхищаеться так ничтожеством. Все эти "Отверженные истины" ребёнок проецирует на образ того "человека", которого так хорошо помнит, и это воспоминание всегда возникает в виде жалкой усмешке. Какой же это был самодельный мудрец и фигляр. А потом; уже когда прошло много лет отец снова повторяет эти "заветные" слова и говорит имя того кто их сказал. и оказывается их сказал Совсем не тот кому эти слова почему-то приписывал ребёнок. Теперь перед героем встал из памяти образ совсем другого человека, это масштабный мощный образ. Герой потрясен. Да это действительно очень Уважаемый "важный" человек. Значит и мудрость эта, которую герой столько лет попирал, принижал важная, значимая. Впечатление совести. Ребёнок просто всё напутал, приписывал "слова", и славу совсем другому, носителю пресной и незатейливой судьбы. Опрокидывал прикладывал знания к личности у которой не хотел чему то учиться. он действительно не уважал того кото не достоин уважения, и те слова потому не имели значения. А вот теперь Вдруг стоит на эти слова обратить внимание. Потому что ребёнок полагался на свою детскую память, и проницательность, и как-то абсолютно недооценивал мудрое. Такая вот внутренняя археология. Так мудрость вдруг обретает какое-то Новое измерение она становится чем-то масштабным становится пророчествам
Можно иметь вкусный суп который налили тебе в ладони. Можно иметь ризотто от шеф повара, вываленное на асфальт. И оно, не интересней того чем стошнило собаку . А можно иметь нечистоты в замечательной антикварной тарелке. Это может эстетично смотреться, но запах. Что-то там Чёрный такое подобное писал в своих стихах. (ваза и навоз) о том что неплохо было бы две эти стихии примирить. Навозу стойло,бокалу- вино.
когда получается плохо, и мерзко я не всегда могу правильно это трактовать. Смотрю и не очень понимаю, " что передо мной". Если это просто неумелая работа ученика, скверная попытка, проба- это я пойму. Я даже не в праве судить такое, потому что все должны с чего то начинать. Нужно дать пространство и уделить время, надо расступиться, не спешить с критикой. Да и какая критика ребенку). начало это уже и сам путь, и не всегда это складывается удачно. Это омерзительно, но прекрасно по своей сути. Это чистая идея. Хрусталь, хруст и скрежет. Пиликанье на скрипке первогодки. Когда начало! А что если это "конец"? если это работа мастера, который в здравом уме, и в силах. Когда тот кто все понимает, тот Который изначально сделал хорошо. Сделал а потом взял испоганил, упрощая, пытаясь потакать публике, "упал". Выбрал путь, деградации, как-то всё творение измял, превратил в абсурд. Возможно сделал это даже не сам, а просто выбирая себе, каких-то бездарных помощников чтобы они сделали за него ещё хуже. Если это сознательная работа "вредителя". Я не понимаю зачем этот труд. Это как сделать прекрасную статую, потом изрубить и топором. Может быть тогда лучше отказаться от тяжкого бремени знания. К чему годы подготовки. Если все в итоге приводит к "детским" пыткам материала. Нот, кинопленки, холста. действительно лучше оставить глыбу мрамора в ее иссеченной первозданности. Может действительно только первичное неумение это прекрасно. Наглая, первоспелость, незнание основ, это по крайне мере больше физический дефект. Потому мне кажется что есть неумение, и есть уродство.
когда получается плохо, и мерзко я не всегда могу правильно это трактовать. Смотрю и не очень понимаю, " что передо мной". Если это просто неумелая работа ученика, скверная попытка, проба- это я пойму. Я даже не в праве судить такое, потому что все должны с чего то начинать. Нужно дать пространство и уделить время, надо расступиться, не спешить с критикой. Да и какая критика ребенку). начало это уже и сам путь, и не всегда это складывается удачно. Это омерзительно, но прекрасно по своей сути. Это чистая идея. Хрусталь, хруст и скрежет. Пиликанье на скрипке первогодки. Когда начало! А что если это "конец"? если это работа мастера, который в здравом уме, и в силах. Когда тот кто все понимает, тот Который изначально сделал хорошо. Сделал а потом взял испоганил, упрощая, пытаясь потакать публике, "упал". Выбрал путь, деградации, как-то всё творение измял, превратил в абсурд. Возможно сделал это даже не сам, а просто выбирая себе, каких-то бездарных помощников чтобы они сделали за него ещё хуже. Если это сознательная работа "вредителя". Я не понимаю зачем этот труд. Это как сделать прекрасную статую, потом изрубить и топором. Может быть тогда лучше отказаться от тяжкого бремени знания. К чему годы подготовки. Если все в итоге приводит к "детским" пыткам материала. Нот, кинопленки, холста. действительно лучше оставить глыбу мрамора в ее иссеченной первозданности. Может действительно только первичное неумение это прекрасно. Наглая, первоспелость, незнание основ, это по крайне мере больше физический дефект. Потому мне кажется что есть неумение, и есть уродство.
