We would follow the sun until the end of time,
But our path inevitably runs into the fence,
Woven from rejection, xenophobia and barbed wire,
On which the torn heart of compassion to the world
Is hanging like a wet rag.
But our path inevitably runs into the fence,
Woven from rejection, xenophobia and barbed wire,
On which the torn heart of compassion to the world
Is hanging like a wet rag.
Apart from being shackled even before we were born,
And being enslaved by the gravity that keeps us in diapers
down this planet till the universe collapses,
We have built fences, barriers, restricted zones, and
We’ve narrowed our freedom to the dimensions of a single skull,
which, of course, provides some benefits to those who have it empty.
And being enslaved by the gravity that keeps us in diapers
down this planet till the universe collapses,
We have built fences, barriers, restricted zones, and
We’ve narrowed our freedom to the dimensions of a single skull,
which, of course, provides some benefits to those who have it empty.
Мы бы следовали за солнцем до скончания веков,
но наш путь неизбежно упрется в забор,
Сотканный из отторжения, ксенофобии и колючей проволоки,
На котором мокрой тряпицей повиснет разорванное сердце
Сострадания к миру.
но наш путь неизбежно упрется в забор,
Сотканный из отторжения, ксенофобии и колючей проволоки,
На котором мокрой тряпицей повиснет разорванное сердце
Сострадания к миру.
Нам мало оков, что закабалили нас еще до рождения,
нам мало гравитации, что будет держать нас в подгузниках на этой планете до коллапса вселенной.
Мы построили заборы, шлагбаумы, запретные зоны,
мы сузили свободное пространство до размеров отдельно взятой черепной коробки
что, конечно, дает преимущества тем, у кого там просторно.
нам мало гравитации, что будет держать нас в подгузниках на этой планете до коллапса вселенной.
Мы построили заборы, шлагбаумы, запретные зоны,
мы сузили свободное пространство до размеров отдельно взятой черепной коробки
что, конечно, дает преимущества тем, у кого там просторно.
