Стекло коснулось древесины, и глухое «цок» выдернуло писателя из потока мыслей.
В зале было шумно, как всегда на премьерах.
— Когда я пишу, я исследую, творю. Но даже не могу заставить себя вставать в одно и то же время.
— Когда я пишу, я исследую, творю. Но даже не могу заставить себя вставать в одно и то же время.
Он же совершенен в вещах, доведённых до автоматизма. Он рассказывает без запинки и поворачивает голову
ровно в ту секунду, когда её нужно повернуть, чтобы слово вошло каждому прямо в сердце.
ровно в ту секунду, когда её нужно повернуть, чтобы слово вошло каждому прямо в сердце.
Его память воспроизводит сотни страниц. Но он не может повторить примитивный набор символов,
чтобы зайти на сайт. Я живу, я чувствую, я созидаю. Он же — кусок железа с высокой производительностью.
Но все таки не стоит забывать, что нас двое, и мы — одно целое.
чтобы зайти на сайт. Я живу, я чувствую, я созидаю. Он же — кусок железа с высокой производительностью.
Но все таки не стоит забывать, что нас двое, и мы — одно целое.
Писатель обратился к бармену:
— Повторите, пожалуйста, Dewar’s.
— Пару секунд.
Человек или машина.
— Повторите, пожалуйста, Dewar’s.
— Пару секунд.
Человек или машина.
Идеальный автоматизм или гениальные ошибки.
Иногда выбирать не нужно, и это тот случай.
